Пеони — величайщий поэт современности
Я тут недавно читала моэмовские "Пироги и пиво, или Скелет в шкафу" (я вроде когда-то это дело уже читала, но почему-то совсем не запомнила). Так вот, книжка, конечно, сама по себе прекрасная, там Моэм кучу всего умного пишет, в частности, пишет о важности пеара в целом и пеара в литературе в частности. Причем пишет он, что хотя способы пеара и бывают всякие некрасивые и нечестные, без самого пеара какбе никак:



Снобы презирают популярность; они даже склонны
утверждать, будто это доказательство посредственности; но они забывают,
что потомство делает свой выбор не среди неизвестных авторов данного
периода, а среди тех, кто пользовался известностью. Может случиться, что
появится некий великий шедевр, заслуживающий бессмертия, но, если он
так и не увидел свет, потомство о нем так ничего и не узнает. Не
исключено, что потомки отправят в макулатуру все наши нынешние
бестселлеры, но выбирать им придется все-таки из них.



Так вот, собственно, я щитаю, что среди того, из чего будут выбирать потомки, обязательно должна быть Пеони. Пеони должны изучать на литературе и вообще в истории искусств. Пеонины стехы должны остаться в веках, потому что они гениальные.

Вот, например, вот это:

Господа пассажиры, забудьте про бдительность,
читать дальшеСообщать погодите в депо и в милицию,
Машинистам в метро и в маршрутках водителям
Про бесхозных людей с неуютными лицами.

Не смотрите им вслед, с подозреньем прищурившись;
У таких все в порядке с жильем, с документами.
Этим людям, осеннюю смуту почуявшим,
Одного только хочется: стать незаметными.

Их мотает сентябрь по кольцу и окраинам,
Обдавая листвой, сожаленьем и ливнями.
Вот и лица у них - и пусты, и неправильны
До того, что боятся не только пугливые.

Господа, до зимы запаситесь терпением.
Всё равно от бесхозности некуда деться им.
К декабрю они станут спокойней, степеннее,
А иные из них - разживутся владельцами.

Или это:

Я не могу отвязаться от боли -
читать дальшеБоли, горчащей, как кофе с корицей.
Долго мы вместе, и обе - в неволе:
Ей не уняться, а мне - не смириться.

Странная боль (не печаль, не томленье,
Даже не ревность, но очень похоже):
Будто сижу, обнимая колени,
В темном углу неуютной прихожей,

Будто внутри обо мне позабыли.
Там, за стеною, и людно, и шумно.
Я же - в слезах, перемешанных с пылью,
Лбом утыкаюсь в пушистые шубы.

Душно и гадко. И мрак разрезает
Тонкая струйка лучей из гостиной.
Плачу в углу, задыхаясь слезами.
Плачу - и все же меня не простили.

Или это:

Пока тебя нет, я пытаюсь себя обмануть.
читать дальшеВот книги, к примеру - иллюзия мыслей и действий.
Еще я прогнозы смотрю, призывая весну.
Но что мне весна? Я, наверно, зову свое детство.

Пока тебя нет, мне отчаянно мало тепла.
Я кутаюсь в пледы, ладони прижав к батарее.
Но разве спасет одеяло из сотни заплат?
И трубы, по правде сказать, совершенно не греют.

Пока тебя нет, я живу и хожу в пол-ноги.
Держу в пол-руки и смотрю сквозь закрытые веки.
Но я про тебя не скажу ни пол-слова другим.
Мне вовсе не жалко; я просто боюсь исковеркать.

Пока тебя нет, я ночами читаю Гюго,
А утром стыжусь недовысохших слез на страницах.
(Порою и строчек не видно от мокрых кругов!)
Приснись. Почему ты не можешь хотя бы присниться?



Да какое ни возьми, все гениальные, чего уж тут). Как потомки будут без этого жить? Мне вот непонятно. Поэтому я предлагаю (в порыве заботы о потомках) устроить Пеони массированный пеар. Потому что это несправедливо, что каких-то там Верочку, Изюбря и прочих Ян Вишневских все знают, а Пеони не все знают. Очень несправедливо, я щитаю.

Короче!



Вот. Надеюсь на поддержку пеарной инициативы.